Представлять лишний раз Геннадия Киркевича, потомственного коллекционера, не требуется. Его уникальная коллекция старинных карт Украины, а также артефактов, посвященных крупнейшей водной артерии Украины – реке Днепр – известна далеко за пределами Украины. Собрание редчайших экспонатов, часть из которых существует в единственном экземпляре, демонстрируют пример органичного сочетания двух страстей в этом человеке – коллекционирования и любви к истории.
– Геннадий Викторович, расскажите немного про Вашу коллекцию в целом. С чего все началось и что из этого получилось?
– В школе из всех предметов больше всего я любил географию и историю. Контурные карты очень любил. И вот поэтому начал собирать карты. И у меня есть огромная подборка карт 17-18 вв. У меня также самая большая коллекция всего, что касается истории Днепра, истории судоходства, истории пароходства, истории событий, связанных с Днепром. Поэтому могу сказать, что в своем направлении – я единственный в мире.
– Какая-то историческая, познавательная ценность от этих старых карт есть? Или это просто артефакты времени?
– Конечно есть! Ну, например, вот это карта европейской России, дата на картуше – 1752 год. Благодаря этой карте мы видим, что какая-то автономия тут за Украиной сохранялась. Её, по сути, уже не было после Полтавского сражения и поражения Карла и Мазепы, но всё равно: названия еще, станицы, крепости козацкие раскрашены иной краской того времени. Карта сделана в технике гравюры. Составляющие этих красок, которые тут использовались, давно утеряны. Эти краски использовались на протяжении 500 лет.
– Это акварель?
– Да, акварель. Химические составляющие на основе минералов, корней, в основном утеряны, но, в чем их уникальность: уже тогда путём реакций, реактивов, каких-то способов, мастера находили цвета, а краски, вы же знаете, продавали в аптеке. И до середины 19 века уже со времен импрессионистов, когда придумали тюбики, кисточки и все остальное, цветные краски стали делать отдельно.
– Кто этим занимался? Существовали отдельные школы?
– Обычно это делалось на заказ богатых людей - князей, курфюршества, королей. Украина не делала карты сама. Это делали другие. Например, по описанию Птолемея. У меня есть такая карта 1550-60 годов. Заказывали богатые, или какие-то генуэзские купцы, которым в пути были нужны морские карты, более детальные - для путешествий. Их делали географ, картограф, гравер и сам художник, потому что это художественная работа. Вот это уже 1700 год – морская карта Нийона Вансона. Здесь еще нет Петербурга.
А Вот, например, карта «Терра Киёвия» из атласа Себастьяна Мюстера 1540-х годов. Опять же, можно проследить название. Многие сейчас любят фантазировать на тему, почему Украина называется Украиной. Мол «у края» Российской империи. Так получилось, что «краем» Украина была для многих. И для Византии, и для Польского королевства, но на самом деле это слово «край», тоже самое что «страна». «Киёвия» – это карта не только Киева, а и всей Украины того времени.
– Насколько они точные?
– Не очень. Правда, путешественники корректировали их при помощи звёзд. Путешествовать с этими картами крайне сложно. Но мы стараемся.
– Что интересного есть в Вашей коллекции, посвященной Днепру?
– Тут моя коллекция находится в «царских условиях». Я собрал такие редкости, как уставы судоходства. У меня есть самый полный на сегодня атлас Днепра К. А. Акулова. Вот еще – уникальная книга, первая книга Евгения Патона о строительстве мостов «Стоимость железных мостов под обыкновенную дорогу» 1906 года.
Особенная часть моей коллекции – это книга Н.И. Максимовича «Днепр и его бассейн» 1901 года – инженера, который делал киевскую набережную, который много делал для архитектуры Днепра. И вообще, он много сделал как киевлянин, как украинец.
Эта книга – наиболее полное существующее описание Днепра, потому что позже, в советское время ничего похожего не издавали. И все, что издавалось до войны и после, ни в какое сравнение не идет. Благодаря этой книге мы нашли место, где казаки во времена третьей Сечи прятали свои скарбы. Мы наложили информацию на старые карты, все сверили и территорию мы можем найти. Могу успокоить кладоискателей: это место находится сейчас под водой. Вообще, Днепр делился на два пароходства: верхнее и нижнее. В городе Александрове, том, что Запорожье, Днепр был разделен на верхний и нижний, ибо судоходство из-за порогов было затруднено. Были обходные каналы, часть пути проходила на железной дороге. Все это есть в этих книгах, картах, документах.
– Какая у Вас любимая вещь в коллекции?
– Даже не знаю. Это как в анекдоте: «Разговаривают внучка и бабушка: – Запомни внученька, в жизни должна быть только одна большая любовь! – Бабушка, а у тебя это был дедушка? – Нет, внученька, моряки!», так и у меня – страсть это для меня вся коллекция, а не отдельно взятые вещи.
– Наверное, сейчас очень дорого заниматься коллекционированием подобных вещей?
– Не всегда. Вот это, например, – жемчужина моей коллекции, – брошюра «Предположение об усилении днепровского пароходства» 1838 года. Пароходство на Днепре началось, условно, с 1836 года. Я имею в виду именно пароходство, потому что судоторговля была и ранее. По сути, эта брошюра в единственном экземпляре. Никто никогда её не видел. А мне ее подарили.
Ценные находки можно и самому найти. На Днепре, года три-четыре назад было большое наслоения льда, и все боялись, что прорвёт плотину. И когда вода спала, мы, без каких-либо магнитов, металлоискателей, а просто с помощью обычной щёточки, находили много доисторических артефактов – крючков, зубов доисторических акул и прочее.
– Многие коллекционеры скрывают свою коллекцию от посторонних глаз. А вы участвуете в выставках?
– Первую в этом роде выставку – «Украина на гравюрах и старых картах» сделали я и мой папа (Виктор Геннадиевич Киркевич, – примечание редакции). Мы с ним напополам. А вообще, первую такую выставку сделали во Львове. Кажется, львовский музей – у них много всего. Но вот чтобы частным образом, то это мы первые сделали. И довольно успешно.
– И напоследок. В Украине растет количество людей, которые увлекаются коллекционированием. Но с другой стороны в обществе еще бытует много негативных представлений о коллекционерах. Как Вы к этому относитесь?
– Это не секрет, что с советских времен слово «коллекционер» всегда преподносилось в негативном свете. Коллекционер, по их мнению, был способен на убийство ради какой-то там скрипочки или смычка. Или альбома марок. Всё это показывалось по телевизору – куча фильмов было. Если ты занимался монетами, то была статья «торговля драгметаллами». За медь еще нет, но если ты серебро продал – то это сулило большие проблемы, а если золото – сразу срок.
Поэтому, в силу обстоятельств, мы не сформировались как общество свободных коллекционеров. Мы не доросли до звания «коллекционер». Статус коллекционера не определен, его попросту нет. Нет кодекса коллекционера. Откуда ему быть, если коллекционер элементарно не защищен ничем. Раз в год кого-нибудь из известных коллекционеров убивают. Но с другой стороны порядочность, моральность этого дела и, скажем, культурность, ведь в какой-то мере коллекционирование тоже приносит что-то в культуру, – всё это тоже существует лишь отчасти. Например, мы как-то поехали в Штутгарт на слет коллекционеров, так его бойкотировали, потому что председатель клуба за две недели до этого где-то на слете в Голландии «зажал» одну открытку. Решили, что он хотел её украсть.
А у нас не все понимают суть коллекционирования. Нет единого клуба как такового. Хочется собрать всех и провести лекцию, объяснить. Надо стоять на своих принципах.
