Общепринято считать, что штемпелями работы Л. Дмитриева чеканились рубли, начиная с 1737 г. Но это не так, и задача данной статьи доказать, что имеется рублевик 1736 г., отчеканенный штемпелями его работы.
Правда или выдумка?
О талантливом мастере Лукьяне Дмитриеве сохранилось мало биографических данных. С 1729 г. он учился медальерному искусству у Шульца. В 1730 г. изготовил штемпель оборотной стороны коронационной медали, 10 мая 1733 г. трое учеников «в их искусстве свидетельствованы», причем мастерство одного из них – Дмитриева – было признано «хорошо и нарочито». К 1735 г. он стал «резного штемпельного дела подмастерьем с окладом 100 рублей», в 1737 г. был мастером и вырезал штемпель еще одной медали. Вот, пожалуй, и все.
Относительно рублей 1737 г. в предисловии к каталогу монет царствования Анны Иоанновны написано: «Так как штемпель Гедлингера испортился, то московским резчиком Лукьяном Дмитриевым был вырезан в 1737 г. новый штемпель по гендлингеровскому образцу». Е. С. Щукина, имея в виду рубль 1737 г., утверждает, что «монетные штемпеля работы Дмитриева легко опознаются и отделяются от гендлировских по небольшой особенности легенды». Однако оба эти высказывания заключают в себе неточности.
Легенда о легенде
Начнем с ошибочности второго цитированного высказывания. Его легко установить по фотографиям этих монет.
Это – рублевик 1736 г., отчеканенный штемпелями работы медальера Иоганна Карла Гедлингера, уроженца Швейцарии, прибывшего в 1735 г. в Россию из Швеции.
А это рублевик 1737 г., отчеканенный штемпелями работы Л. Дмитриева. Принципиальных различий в этих монетах, кроме даты выпуска, нет.
На изображении ниже рублевик 1737 г., отчеканенный штемпелем лицевой стороны с портретом, как на рублевике Гедлингера, но без сокращений в словах «самодержица всеросиская». Оборотная сторона – нового типа, ее штемпель изготовил медальер Фукс. Сравнив фотографии, легко установить, что «небольшая особенность легенды», о которой пишет Е. С. Щукина, относится не к рублевику Дмитриева, а к «гибридному» рублевику Фукса.
Особенности серебродобычи
В донесении Кабинета ее величества в Монетную Канцелярию от 21 сентября 1736 г. было сообщено следующее: «Сего сентября 16 дня по ее императорскому величества указу из отданного из Кабинета в Монетную канцелярию присланного из Сибирского приказа… серебра двух пуд тридцати пяти фунтов восемнадцати золотников трех четвертей, да привезенного с Медвежьего острова одного пуда девятнадцати фунтов десяти золотников ее императорское величество указала, приведя в надлежащую указную пробу сделать из … серебра с Медвежьего острова новых же медалей пятьдесят, да рублевиков сто новыми штемпелями, а из Сибирского приказа серебро все переделать в рублевую монету».
Необходимо сразу подчеркнуть два обстоятельства: во-первых, на монетный двор по особому указу поступило серебро точного происхождения и точного (ограниченного) веса, и, во-вторых, переделать его в монеты и медали должны были новыми штемпелями.
Хотя о кустарной добыче серебра на Медвежьем острове в Белом море русскому правительству было известно еще в 1669 г., государственная добыча началась лишь с 16 августа 1734 г. К сентябрю 1736 г. в Кабинет ее величества поступило около полутора пудов этого серебра.
Сибирское (точнее, нерчинское) серебро стали добывать с 1704 г. В. И. Геннин пишет, что «оного серебра в год выплавлялось не по разному числу, а именно с 1732-го году за пресечением руд плавки серебра ничего не было».
Согласно С. де Шодуару добыча нерчинского серебра за 15 лет, с 1722 г. по 1736 г., была следующей:
Шодуар, подтверждая данные Геннина, который управлял сибирскими заводами в 1722 – 1734 гг., точно фиксирует возобновление после трехлетнего перерыва добычи нерчинского серебра и объясняет его появление в Кабинете.
Тайна штемпелей
Начало добычи серебра на Медвежьем острове и возобновление добычи серебра на Нерчинских рудниках произошло в то самое время, когда Гедлингер изготовил штемпеля медали и рублевой монеты нового типа.
О том, какие это штемпеля, видно из донесения от 19 апреля 1737 г. Канцелярии Монетного Правления в Кабинет ее величества, в котором сообщается, как выполнен указ от 16 сентября 1736 г.: «Января 15 числа сего 1727 года объявлено, что из принятого из Кабинета … серебра сделаны и напечатаны вырезанными штемпелями из Швеции медальером Гедлингером .. серебряные медали, которые ее императорскому величеству … да сто рублевых монет внесены, а остальное серебро переделывается в рублевую монету, а ныне из того остаточного серебра, из четырех пуд десяти фунт. шестидесяти пяти золотников, по переделу вышло монет две тысячи пятьсот семьдесят один рубль, а за тем переделом в крохах и обрезках осталось серебра семь фунтов девяносто один золотник».
Нерчинские рудники
Указ от 16 сентября 1736 г. выполняли со значительным опозданием: чеканка монет с датой «1736» продолжалась и в 1737 г. Но более важный вывод заключается в том, что тираж рублевиков Гедлингера был ограничен 2671 экземпляром не вследствие порчи штемпеля. Причина намного банальнее: кончилось предназначенное для их чеканки серебро – остались лишь крохи и обрезки. Непонятно, как мог автор каталога прийти к выводу, если в его же каталоге помещен не один, а два рублевика Гедлингера – с заметно отличающимися деталями лицевой и оборотной сторон. Для того чтобы прекратилась чеканка монет должны были бы сломаться не один, а два штемпеля, и не лицевых, а оборотных, ибо на них стоит дата. Но в таком случае по мере поломки могли бы появиться и другие сочетания двух пар штемпелей, т. е. всего должны быть четыре разных рублевика, а известно только два. И тираж их должен быть намного больше.
Репутация дороже
Поищем сведения в других документах. 26 мая 1737 г. сообщается, что Гедлингеру 25 мая «при нынешнем его отсюда» отъезде выдано «жалованья 4000 рублей». 5 августа 1737 г. отмечается, что медальный штемпель работы Гедлингера треснул, и копию с него сделал Л. Дмитриев. 15 сентября 1737 г. вспоминается, что с 5 июня «монеты велено печатать» штемпелями работы Л. Дмитриева и уже «напечатано 257 000 рублей», но с 18 августа рублевые монеты стали чеканить другими штемпелями, на которых надпись не имеет сокращений в титуле императрицы.
К 15 января 1737 г. Анне были поднесены медали и 100 рублевиков, а к 19 апреля 1737 г. изготовлен еще 2571 рубль с датой «1736». Гедлингер выехал в Швейцарию 25 мая, а уже 5 июня монеты было велено «печатать» штемпелями работы Л. Дмитриева с датой «1737». Из этого вытекает, что Гедлингер якобы выехал из России через 36 дней после порчи штемпеля, однако эта версия нежизнеспособна. Гедлингер дорожил своей репутацией и вряд ли уехал бы, не убедившись, что кто-то будет в состоянии возобновлять по его образцу портящиеся штемпеля.
К 5 июня, т. е. через 10 дней после отъезда Гедлингера, были утверждены к «печатанию» штемпеля 1737 г., изготовленные Л. Дмитриевым. Значит, работы над ними он выполнил еще во время пребывания Гедлингера в России, и последний должен был выразить им одобрение. И если теперь вернуться к двум рублевикам, помещенным в каталоге, и сравнить их с рублевиком Дмитриева, то без особого труда можно прийти к выводу, что рублевик 1736 г. под №13 является выполненной Л. Дмитриевым копией рублевика Гедлингера, показанного в каталоге под №14. Это и есть первый из опознанных рублевиков Дмитриева. К нему можно применить слова Е. С. Щукиной, относящиеся к копии Л. Дмитриева с гедлингеровского портрета Анны Иоанновны на медали: «Копия отличается высоким мастерством исполнения и прекрасно воспроизводит оригинал в несколько более массивном рельефе».
В поиске различий
Можно ли без спектрального или иных видов анализа определить, из какого металла (по его происхождению) отчеканены показанные здесь монеты? Рублевики Дмитриева отчеканены явно из нерчинского серебра, которое пошло в передел во вторую очередь. Явно из серебра Медвежьего острова должны быть монеты, отчеканенные в числе первых. Чем они внешне должны отличаться? Идеальным медальным внешним видом, а также и неприработанностью, «подбористостью» штемпеля, когда, например, обрываются окончания букв. Это связано с тем, что серебро заклинивается и остается в углублениях на штемпеле при отделении его от монеты.
По М. Максимову, «Советский коллекционер», №15, с. 156 – 159