Иван Павлов считал коллекционирование психическим расстройством. Коллекционер пойдет на все ради желанного предмета в коллекцию.
Где-то год назад я выходил на работу и возле мусорки стояла ручная доска для стирки: деревянная рама с рифлёной стальной поверхностью. Я к ней подхожу, подбираю, возвращаюсь домой за огромным пакетом, везу ее в метро, приезжаю в музей и спрашиваю, кто у нас занимается бытовыми предметами. И думаю: ну скажут не надо так не надо. И оказывается, что да, у нас есть такая, но она в худшем состоянии, и неплохо бы иметь такую же, но более привлекательную, например, для выставок. И она нам пригодилась. И очень многие вещи, которые, казалось бы, никому не нужны, могут стать достойным дополнением музейной экспозиции. Музей постоянно ведет работу по пополнению фондов.
Например. Не так давно был Майдан. Попробуйте сейчас в течение дня найти какие-то вещи, связанные с Майданом. У Вас, например, задача за неделю построить выставку «Майдан» или «4 роки пiсля Майдану». Вы не найдете этих вещей. Сегодня их уже практически нет. Подать объявление на все ресурсы, предложить деньги за эти вещи – все равно задача не из простых. Особенно для музея, который и денег не предлагает.
У нас был такой случай: мы спланировали выставку «Мода в Советском Союзе». Это было еще до закона о декоммунизации. И мы начали искать у себя дома, кто чего может принести, но почти ничего не нашли. Этого уже нет. И то, что ищется, ищется сегодня. Сегодня оно есть – надо сегодня брать, потому что завтра его не будет. А через сто лет может кому-нибудь это было бы интересно. Поэтому коллекционеры – люди особые. Да и музейщики. Они на самом деле очень схожи с коллекционерами, только одни пополняют музейную коллекцию, а вторые – свою, частную.
Да, вы не можете работать в музее, если вы коллекционер. Почему? Первое, что приходит в голову – коллекционер может что-то украсть из музея. Такие варианты возможны, и такие случаи известны. У коллекционера действительно есть тяга, желание. Иван Павлов писал в 1916 году: рефлекс цели подавляет все остальные рефлексы коллекционера, заставляя его забыть обо всем. Чувство эйфории от полученной вещи затмевает все желания, например, голод или сексуальное влечение – любого другого человеческого инстинкта. Именно поэтому Иван Павлов считал коллекционирование психическим расстройством. Коллекционер пойдет на все ради желанного предмета в коллекцию.
Был случай в Польше, когда к одному очень известному нумизмату Леху Кокоцински приехал военный атташе Болгарии на службе в Польской социалистической республике. И они смотрели монеты у него дома, и все было хорошо, но вот пан Лех отвернулся, и этот болгарин взял и съел монету. И Лех говорит: а где монета? А тот: да я не знаю, ты забрал. Нет, говорит, я не забирал. Вот тут ячейки, и здесь ее нет. А у меня ее тоже нет. Но Лех что-то заподозрил, закрыл двери и вызвал полицию. В итоге, путем определенных процедур, полиция выяснила место нахождение монеты. И поляки рассказывают: если кто приезжает в гости к этому коллекционеру, иногда он для смеха показывает тот самый рентгеновский снимок: вот хребет, вот монета.
Хотя речь идет, конечно, не только о краже или о подмене. Есть такой документ под названием «Кодекс музейной этики». Он является рекомендательным документом, и в нем прописан отдельный пункт «Сотрудничество музеев с коллекционерами», в котором указывается, что коллекционеров брать на работу в музей нежелательно потому, что коллекционер, пополняя свою коллекцию, между музейным собранием и собственным сделает выбор конечно же не в пользу музея. Что, завидя ценную вещь, коллекционер в первую очередь подумает о приобретении данной вещи для собственных целей, забыв предложить человеку подарить или продать музею этот предмет. Об этом беспокоится кодекс. Но все это индивидуально. Все случаи разные, но я, например, не коллекционирую уже очень давно. Я собираю научную информацию, монографии. Да, я знаю очень много частных коллекций, но в то же время привношу множество вещей в коллекцию музейную. Чего я только не дарил. Все, что я вижу, какие-то простые, на первый взгляд, вещи, я могу принести и показать хранителям той или иной группы: надо или не надо.