О том, с чего начать будущему коллекционеру: на примере собственного опыта рассказывает Федор Зернецкий.
Федор Зернецкий — один из самых известных и успешных украинских коллекционеров, создатель антикварной фирмы «Эпоха», единственной в Украине организации, специалисты которой реставрируют предметы старины, принимают их на комиссию и оценивают. Воссоздают аутентичные дизайны старинных помещений.
Каждый коллекционер, эксперт, меценат, состоявшийся благодаря своему хобби человек, начинает с чего-то маленького. Я анализировал истории многих великих коллекционеров — кто-то из них начинал с марок, кто-то с монеток, кто-то с каких-то черепков, которые на раскопках находил.
Я из бедной семьи, и поначалу моим увлечением были марки — советские, кубинские, особенно известная по искусству была серия. Еще, помню, журнал огонек выпускал такие вкладыши в центре, большие репродукции на развороте, какое-то произведение или Рубенса, или Рембранта, или Вандейка, или Веласкеса. Я их вынимал, оправлял в импровизированные рамочки и вешал на стены. Думал, что у меня произведение искусства висит. Позволить себе чего-то большего я не мог.
Всякая находка оставляла маленький микроскопический след в головном мозге и формировала во мне личность будущего коллекционера.
Потом постепенно начался процесс обменов каких-то. Киев — древний город, куча тут было цивилизаций, военных действий, начиная от нашествия Батыя времен Киевской Руси и заканчивая Второй мировой. Здесь сохранилось огромное количество артефактов, которые постоянно попадались в руки. Умирает, например, одинокий сосед, с коммуналки снизу, а у него остались какие-то ордена царские. В его квартиру вселяются дворники, их дети начинают играться в песочнице какими-то наградами. Тут же в нас интерес появляется, мы начинаем награды эти менять на игрушки. Игрушки уходят им, а награды остаются у нас. Потом мы эти же награды по глупости меняем на резиновых индейцев. Как сейчас помню, огромный серебряный был знак с двуглавым орлом, с лентами, то ли полковой, то ли полицейского управления, из серебра, с пробами. И бездарно выменянный на какую-то ерунду. Почему я об этом говорю — это вот первые шаги, первые атомы формирования коллекционера − когда ты начинаешь меняться. О продаже речь пока вообще не идёт — это только для себя.
До самой армии я не представлял, что это будет моя работа в дальнейшем, полностью профессия, которой я посвящу свою жизнь. Я всегда думал, что я буду архитектором или художником и буду что-то созидать и творить.
Первые монетки находил во дворе у себя, возле 25-ой школы, где я учился, напротив Андреевской церкви. Вышел, ковырнул землю ногой и выпала монетка «Две копейки» Николая І. Такая крупная, красивая, но стыдно признаться, так как она очень была похожа на три копейки советские, я тут же вкинул ее в первый автомат с газсиропом и выпил воды. Но, опять-таки, всякая находка оставляла микроскопический след в головном мозге и формировала во мне личность будущего коллекционера.
Потом кто-то из ребят лазил по Андреевскому спуску, по горкам, и нашел на мусорнике старинную саблю. У одного из наших друзей отец оказался милиционером. Он увидел, сказал, что это оружие и поменялся с нами на алебарду старинную, где-то позднего средневекового периода. Эту алебарду мы, как воодушевленные юноши, нам тогда было лет по двенадцать, не больше, отнесли в национальный исторический музей. Вот так складывались калейдоскопы нашего сознания.
Интервью Виктора Киркевича о том, где искать козацкие сокровища.
Потом начал я монетки собирать. Дедушка мой в тридцатых годах возглавлял профсоюзы Киева и Украины. У него было пять полтинников серебряных первых годов советской власти. Так у меня уже появилась своего рода коллекция монет. И вот так вот: сначала монеты, потом мебель антикварная, потому что она лежала на каждой мусорке фактически, потом картины, потом я понял, что надо реставрировать – начал реставрировать, изучать технологии восстановления. И вот так оно росло-росло и выросло в серьезное коллекционирование.
До самой армии я не представлял, что это будет моя работа в дальнейшем, полностью профессия, которой я посвящу свою жизнь. Я всегда думал, что я буду архитектором или художником и буду что-то созидать и творить. Я не представлял себе, что коллекционирование предметов искусства, их реставрация, атрибутация, это тоже серьезный творческий процесс, и он может перерасти не только в хобби, но и в основную трудовую деятельность.
Не может сформироваться опытный знающий коллекционер, который не прошел самые минимальные начинания.
Уже после армии, когда мне было 22 года, я уже понял, что это можно продавать. До этого у меня в продаже вообще ничего не было, только для себя. Мог в лучшем случае поменяться с кем-то. И я даже в институт архитектурный КИСИ восстановился только ради диплома, потому что диплом, я понимал, нужен будет по-любому, только ради этого.
Я уже тогда чувствовал, что это бизнес и серьезный бизнес. Тогда как раз Украина отделилась от Советского Союза и было очень интересно начинать любые бизнеса. Было время подъёма, был кризис, деньги быстро обесценивались. Когда купоны первые появились — это были безумные деньги. Несколько дней один купон, по-моему, стоял десять долларов. Несколько дней люди не могли понять, что будет. И вот тогда мы один раз сдали бутылки и этими бутылками элементарно спасли себя на несколько месяцев существования. Но суть в чем.
Вот это вот и есть путь становления для коллекционеров, которые достигли каких-то высот, не только на рынке, а вообще в мировом рейтинге коллекционеров, искусствоведов и знатоков предметов старины. Каждый начинал приблизительно вот так. Не может сформироваться опытный знающий коллекционер, который не прошел самые минимальные начинания.
Ценится не только возраст предмета, а школа, автор и среда, где это все создавалось.
Мне трудно сказать, с чего сейчас начать молодому коллекционеру, потому что рынок искусства и антиквариата очень широк. Это огромное количество сегментов, секторов, направлений, что я бы даже ничего не посоветовал.
Ко мне приходят в очень большом количестве молодые люди, конечно не в том количестве, в котором хотелось бы, но приходят, спрашивают: «Вот я бы хотел заняться, условно, иконами». Начинают нести низкого уровня, низкого сорта иконы и они примитивно не понимают, что надо ценить. Ценится не только возраст предмета, а школа, автор и среда, где это все создавалось. Очень много факторов, которые формируют ценность того или иного предмета.
А они приходят и думают так, чем старше, значит дороже. И вот невозможно объяснить человеку, что икона восемнадцатого века, к примеру, средней монастырской школы без авторства и конкретного определения может стоить в десятки раз дешевле, чем икона мастера Голиана, который работал там в конце девятнадцатого века. А они — это ж сделано сто лет назад, а это триста — почему это столько стоит? Я завожусь, я человек эмоциональный, я человеку пытаюсь объяснить почему. И понимаю, что говорю со стенкой. Вот я ему говорю, что это уровень, культура, а он этот уровень не может определить, потому что он только и способен отличить икону от картины, но он в живописи не понимает ничего. Он даже в технике не понимает — темпера это или масло.
Продолжение интервью: Федор Зернецкий о значении коллекционирования, его проблемах и перспективах.